Среди государственных выпускных экзаменов, которые каждую весну представляют миру российского балета молодых артистов, обязательно бывает экзамен по народно-характерному танцу. В некоторых школах – народно-сценическому или просто характерному. Но в Московском академическом хореографическом училище (ныне МГАХ), которое я оканчивал, он всегда был «нар-хар». Так сокращённо писали его в расписании в те годы. И так любя мы называли это предмет.  Эта отличительная черта российского хореографического образования имеет глубокие корни. 

Характерный танец в школах преподавался ещё в XIX веке. Вызвано это глубокими традициями России или душевностью танцев народов нашей многонациональной страны? Но так или иначе, эти уникальные традиции дали развитие целому направлению танцев в академических спектаклях классического направления.

Конечно, народные танцы всегда присутствовали в балетных спектаклях, но свою академическую форму они, наверное, обрели в спектаклях Мариуса Петипа. Можно спорить о точности соответствия танцев фольклорному материалу, но во всех спектаклях классического наследия рядом с полётностью и романтичностью классического балета радостно врываются на сцену целые сюиты народных танцев. «Лебединое озеро», «Раймонда», «Баядерка», «Корсар», «Щелкунчик» и многие другие... Уважение к этим танцам и их исполнителям – важная часть наших коллективов. С времён императорских театров исполнителей называют характерная танцовщица или танцовщик. Целая плеяда артистов, исполнявших мазурки, чардаши, испанские, восточные, цыганские и другие танцы…

Нельзя не сказать и о том, что в сценах танцев, исполняемых языком классического танца, часто присутствует лексика, окрашенная характерами национальной пластики. Вспомним хотя бы балет «Дон Кихот». Развитие именно этого направления в XX веке подарило миру ряд ярких эмоциональных спектаклей. 

Я всегда очень любил этот предмет. В школе педагоги довольно рано стали готовить со мной сольные номера характерного репертуара. На премьере балета «Копелия» в 1978 году я исполнял соло мазурки, на выпускных – «Гопак» в постановке Анатолия Симачёва, нашего педагога, и болеро из балета «Дон Кихот». Что интересно, Анатолий Романович Симачев захотел, чтобы я исполнял болеро с кастаньетами, что довольно редко можно увидеть. Так, ещё в выпускном классе училища я освоил технику игры на кастаньетах и люблю чувствовать их в своих пальцах по сей день. В Большом театре мне почти сразу стали доверять исполнение сольных партий именно характерного репертуара и это сыграло большую роль моём дальнейшем развитии.

Преподавать народно-характерный танец я начал в очень раннем возрасте. Так сложилось, что мои педагоги попросили меня, молодого артиста Большого театра, показать студентам училища хореографию танцев из репертуара театра. Я приходил на их уроки в «школу» – так мы называли тогда своё Московское училище – и с удовольствие делился с ребятами танцами, которые исполнял в спектаклях театра. Первым из них были народные танцы из тогда премьерного спектакля Юрия Николаевича Григоровича «Ромео и Джульетта», в постановочных репетициях которого я принимал участие. Очень хорошо помню, с каким азартом хватал комбинации движения тогда студент выпускного класса Гедиминас Таранда. Для показа танцев мне было необходимо было не только знать мужскую партию, но и выучить движения, исполняемые женщинами. Наверное, тогда, незаметно во мне начинался хореограф и педагог. А может быть, педагоги видели мои способности и хотели подтолкнуть моё развитие. 

Наверное, не случайно одной из моих первых студенческих маленьких постановок станет «Тарантелла», которую я поставил на выпускников училища для их государственного экзамена, кажется, в 1986 году. Если не ошибаюсь, это был класс блистательного педагога Евгении Фарманянц. Эта «Тарантелла» исполнялась более 20 лет в разных выпускных классах у многих педагогов. Большой неожиданностью было увидеть эту миниатюру в концерте школы на сцене Большого театра. Привозили её и в программе концерта академии в США. 

За годы своей преподавательской деятельности я много преподавал именно народно-характерный танец. В мире лучшими педагогами по этому предмету всегда были и остаются преподаватели из России (или закончившие училища Советского Союза). 

Студенты западных школ мало подготовлены к народно-характерному танцу. Однажды меня пригласили в школу Alvin Ailey (где в своё время я изучал модерн-танец) вести этот предмет. Его вставили в учебную программу средних классов, и меня пригласили вести этот класс. Это было очень необычно – заниматься характерным танцем с учащимися этой школы. Им было непривычно всё. Приходилось начинать с уроков географии, рассказывая об особенностях разных стран, их национальных чертах, костюмах, климате. Постепенно мне удалось увлечь ребят, и к концу года, на отчетном концерте школы мы исполнили несколько танцев, вызвавших бурную реакцию зрителя. Вскоре я уехал из Нью-Йорка, но, надеюсь, предмет остался в программе.

Воспитанник русской балетной школы, получивший в жизни возможность близко познакомиться с различными школами классического балета и современных направлений, я с большой любовью и уважением предан русскому балетному театру. Балет – искусство развивающееся и всегда впитывающее в себя лучше из различных танцевальных форм и школ. При этом для меня не существует «просто балет» – каждая школа имеет свою уникальную особенность, свою культуру, и поэтому важно, исполняя хореографов разных школ, относиться к этому очень бережно. Я бы сказал, исполнять хореографию без «грубого акцента».

Отсутствие сильной школы характерного танца в ряде стран зачастую приводит к слабому исполнению этого репертуара или изъятию танцев из спектакля. Это приводит к частым дискуссиям о необходимости этой части спектаклей и направления в сегодняшнем балетном театре.

Современные танцевальные формы и их школы очень обогатили мир танца, дав развитие различным стилям балетных спектаклей. Но развитие одной школы не должно уничтожать достижения другой. Взаимообогащение всегда даёт результат – движение вперёд. Идея уничтожения репертуара характерных танцев и его преподавания в школах равносильна сносу храмов и исторических зданий. Однако зачастую мысли об уничтожении пропагандируются людьми, плохо владеющими этим предметом и знаниями. Превращение балета в просто балет или замена его современными танцевальными спектаклями приводит к потере человеческих достижений в классическом искусстве.

История знает такой опыт, когда классический балет в Европе во второй половине XVIII века был практически потерян, подменённый модными тогда представлениями другого жанра. И это во многом сыграло свою роль в переезде Мариуса Петипа в Россию, где он стал отцом русского классического балета. И благодаря достижениям Русского императорского театра, балет вернулся в Европу. Давайте учиться на ошибках и бережно сохранять вековые достижения русского театра. 

© Константин Уральский